Неточные совпадения
Полгубернии разодето и весело гуляет под
деревьями, и никому не является дикое и грозящее в сем насильственном освещении, когда театрально выскакивает из древесной гущи озаренная поддельным светом ветвь, лишенная своей яркой зелени, а вверху темнее, и суровее, и в двадцать раз грознее является чрез то ночное небо и, далеко трепеща листьями в вышине, уходя глубже в непробудный мрак, негодуют суровые вершины
дерев на сей мишурный блеск, осветивший снизу их
корни.
А если
корень иссушится, —
Не станет
дерева, ни вас».
«Ведь это
дереву вредит»,
Ей с Дубу ворон говорит:
Коль
корни обнажишь, оно засохнуть может».
— Он нам замечательно рассказывал, прямо — лекции читал о том, сколько сорных трав зря сосет землю, сколько дешевого
дерева, ольхи, ветлы, осины, растет бесполезно для нас. Это, говорит, все паразиты, и надобно их истребить с
корнем. Дескать, там, где растет репей, конский щавель, крапива, там подсолнухи и всякая овощь может расти, а на месте
дерева, которое даже для топлива — плохо, надо сажать поделочное, ценное — дуб, липу, клен. Произрастание, говорит, паразитов неразумно допускать, неэкономично.
Через несколько минут он растянулся на диване и замолчал; одеяло на груди его волнообразно поднималось и опускалось, как земля за окном. Окно то срезало верхушки
деревьев, то резало
деревья под
корень; взмахивая ветвями, они бежали прочь. Самгин смотрел на крупный, вздернутый нос, на обнаженные зубы Стратонова и представлял его в деревне Тарасовке, пред толпой мужиков. Не поздоровилось бы печнику при встрече с таким барином…
Мелкие мысли одолевали его, он закурил, прилег на диван, прислушался: город жил тихо, лишь где-то у соседей стучал топор, как бы срубая
дерево с
корня, глухой звук этот странно был похож на ленивый лай большой собаки и медленный, мерный шаг тяжелых ног.
«Видно, не дано этого блага во всей его полноте, — думал он, — или те сердца, которые озарены светом такой любви, застенчивы: они робеют и прячутся, не стараясь оспаривать умников; может быть, жалеют их, прощают им во имя своего счастья, что те топчут в грязь цветок, за неимением почвы, где бы он мог глубоко пустить
корни и вырасти в такое
дерево, которое бы осенило всю жизнь».
От ветвей вертикально тянутся растительные нити и, врастая в землю, пускают
корни, из которых образуются новые
деревья.
Дерево лакировано — это бамбуковый
корень; навес и лавки покрыты чистыми циновками.
Восточный склон Сихотэ-Алиня совершенно голый. Трудно представить себе местность более неприветливую, чем истоки реки Уленгоу. Даже не верится, что здесь был когда-нибудь живой лес. Немногие
деревья остались стоять на своих
корнях. Сунцай говорил, что раньше здесь держалось много лосей, отчего и река получила название Буй, что значит «сохатый»; но с тех пор как выгорели леса, все звери ушли, и вся долина Уленгоу превратилась в пустыню.
К утру ветер начал стихать. Сильные порывы сменялись периодами затишья. Когда рассвело, я не узнал места: одна фанза была разрушена до основания, у другой выдавило стену; много
деревьев, вывороченных с
корнями, лежало на земле. С восходом солнца ветер упал до штиля; через полчаса он снова начал дуть, но уже с южной стороны.
Внутренность леса постепенно темнеет; алый свет вечерней зари медленно скользит по
корням и стволам
деревьев, поднимается все выше и выше, переходит от нижних, почти еще голых, веток к неподвижным, засыпающим верхушкам…
Вам кажется, что вы смотрите в бездонное море, что оно широко расстилается подвами, что
деревья не поднимаются от земли, но, словно
корни огромных растений, спускаются, отвесно падают в те стеклянно ясные волны; листья на
деревьях то сквозят изумрудами, то сгущаются в золотистую, почти черную зелень.
Старые
деревья с сухой сердцевиной горели, стоя на
корню.
Отсюда начинался подъем на хребет. Я взял направление по отрогу, покрытому осыпями. Интересно наблюдать, как приспособляются
деревья, растущие на камнях. Кажется, будто они сознательно ищут землю и посылают к ней
корни по кратчайшему направлению. Через час мы вступили в область произрастания мхов и лишайников.
Стволы
деревьев сейчас же заносятся песком; на поверхности остаются торчать только сучья и
корни.
Упавшее
дерево поднимает кверху свои
корни вместе с землей и с застрявшими между ними камнями.
Место для своего ночлега он выбирал где-нибудь под
деревом между 2
корнями, так что дупло защищало его от ветра; под себя он подстилал кору пробкового
дерева, на сучок где-нибудь вешал унты так, чтобы их не спалило огнем.
Кажется, и трещины нет, но
дерево стоит прочно:
корни его оплели камень со всех сторон и укрепились в осыпях.
Иногда умершее
дерево продолжает еще долго стоять на
корню, но стоит до него слегка дотронуться, как оно тотчас же обваливается и рассыпается в прах.
Долина Улахе является одной из самых плодородных местностей в крае. По ней растут в одиночку большие старые вязы, липы и дубы. Чтобы они не заслоняли солнца на огородах, с них снимают кору около
корней.
Деревья подсыхают и затем идут на топливо.
Промахи же случаются оттого, что логово зайца почти всегда защищено: оно прикрыто сучками и прутьями (когда он лежит под срубленной вершиною, что очень любит) или пеньками
дерев, завялой крупной травою, вообще каким-нибудь дрязгом, всегда находящимся в
корнях кустов или в лесной чаще.
Это не что иное, как целые озера, по большей части мелкие, но иногда и глубокие, покрытые толстою и очень крепкою пленою, сотканною из
корней болотных растений, кустов и
деревьев, растущих в торфяном грунте.
Я рассчитывал, что буря, захватившая нас в дороге, скоро кончится, но ошибся. С рассветом ветер превратился в настоящий шторм. Сильный ветер подымал тучи снегу с земли и с ревом несся вниз по долине. По воздуху летели мелкие сучья
деревьев, корье и клочки сухой травы. Берестяная юрточка вздрагивала и, казалось, вот-вот тоже подымется на воздух. На всякий случай мы привязали ее веревками от нарт за ближайшие
корни и стволы
деревьев.
Подлесок состоял из редких кустарников, главным образом из шиповника, березы Миддендорфа и сорбарии. Кое-где виднелись пионы и большие заросли грубых осок и папоротников. Почти все
деревья имели коренастую и приземистую форму. Обнаженные
корни их, словно гигантские лапы каких-то чудовищ, скрывающихся в земле, переплетались между собою как бы для того, чтобы крепче держаться за камни.
На южных склонах прибрежных гор и на намывной полосе прибоя все же кое-где появилась свежая растительность, которая и могла послужить приманкой для обитателей угрюмого хвойного леса — лосей и медведей, покинувших свои берлоги под
корнями вековых
деревьев.
Это был захватывающий момент, и какая-то стихийная сила толкала вперед людей самых неподвижных, точно в половодье, когда выступившая из берегов вода выворачивает
деревья с
корнем и уносит тяжелые камни.
Следы недавно сбывшей воды везде были приметны: сухие прутья, солома, облепленная илом и землей, уже высохшая от солнца, висели клочьями на зеленых кустах; стволы огромных
деревьев высоко от
корней были плотно как будто обмазаны также высохшею тиной и песком, который светился от солнечных лучей.
Его составляли небольшой, заросший с краев прудик, сейчас же за ним крутая гора вверх, поросшая огромными старыми
деревьями и кустами, часто перемешивающими свою разнообразную зелень, и перекинутая над прудом, у начала горы, старая береза, которая, держась частью своих толстых
корней в влажном береге пруда, макушкой оперлась на высокую, стройную осину и повесила кудрявые ветви над гладкой поверхностью пруда, отражавшего в себе эти висящие ветки и окружавшую зелень.
Низкие мутные разорванные облака быстро неслись по холодному небу;
деревья густо и перекатно шумели вершинами и скрипели на
корнях своих; очень было грустное утро.
Дерево было как ножом срезано у самого
корня и лежало на земле, а из-под ветвей его, смешавшихся с колосом ржи, раздавался противный, режущий крик: это драл глотку давешний ворон.
Каждый сучок на
дереве идет без перерыва от
корня; но то, что каждый сучок идет от одного
корня, никак не доказывает того, чтобы каждый сучок был единственный.
Они любили вырывать с
корнями молодые
деревья, омывать скамьи у ворот, разбивать скворешни меткими ударами камней, бросать в дома обывателей через окна тухлые яйца.
Дом Кожемякина раньше был конторою господ Бубновых и примыкал к их усадьбе. Теперь его отделял от земли дворян пустырь, покрытый развалинами сгоревшего флигеля, буйно заросший дикою коноплёю, конским щавелём, лопухами, жимолостью и высокой, жгучей крапивой. В этой густой, жирно-зелёной заросли плачевно торчали обугленные стволы
деревьев, кое-где от их
корней бессильно тянулись к солнцу молодые побеги, сорные травы душили их, они сохли, и тонкие сухие прутья торчали в зелени, как седые волосы.
И ушёл на кладбище посмотреть, целы ли берёзы над могилой Палаги. Две из них через несколько дней после посадки кто-то сломал, а одну выдрал с
корнем и утащил. Матвей посадил новые
деревья, прибавив к ним молодую сосну, обнёс могилу широкой оградой и поставил в ней скамью.
Нужно было уйти из этого леса, и для того были две дороги: одна — назад, — там были сильные и злые враги, другая — вперед, — там стояли великаны-деревья, плотно обняв друг друга могучими ветвями, опустив узловатые
корни глубоко в цепкий ил болота.
Под буквой С — пальмовый лес, луна, показывающая, что дело происходит ночью, и на переднем плане спит стоя, прислонясь к
дереву, огромный слон, с хоботом и клыками, как и быть должно слону, а внизу два голых негра ручной пилой подпиливают пальму у
корня, а за ними десяток негров с веревками и крючьями.
Весною, покуда лист еще не распустился, а сок
дерева уже бросился из
корня вверх и надулись почки на ветвях, всего благонадежнее срезывать удилища; впрочем, можно срезывать их и во всякое время года.
Водить неловко, из берегов торчат
корни, на берегах кусты и
деревья, а лесы по большей части бывают нетолстые, крючок небольшой, удилище негнуткое, а рыба самая бойкая…
Легко быть может, что слова лещедь, лещедка произошли от одного
корня с именем леща, ибо у широкой и плоской лещеди есть с ним некоторое подобие; лещедкой же называется расколотый пенек
дерева или сучка, в который ущемляется все то, что надобно придавить, сделать плоским.
Всякому рыбаку известно, что нередко случается задевать крючками удочек за неровное дно, берег, камни, травяные и древесные
корни, торчащие в воде неприметно для зрения, или ветви целых
дерев, нередко в ней лежащих.
— Болезнь во всем во мне ходит: где уж тут встать! — проговорил Глеб тем же отрывистым тоном. — Надо просить бога грехи отпустить!.. Нет, уж мне не встать! Подрубленного
дерева к
корню не приставишь. Коли раз подрубили, свалилось, тут, стало, и лежать ему — сохнуть… Весь разнемогся. Как есть, всего меня разломило.
Вода и льдины ходили уже поверх кустов ивняка, покрывающих дальний плоский берег; там кое-где показывались еще ветлы: верхняя часть дуплистых стволов и приподнятые кверху голые сучья принимали издали вид черных безобразных голов, у которых от страха стали дыбом волосы; огромные глыбы льда, уносившие иногда на поверхности своей целый участок зимней дороги, стремились с быстротою щепки, брошенной в поток; доски, стоги сена, зимовавшие на реке и которых не успели перевезти на берег, бревна, столетние
деревья, оторванные от почвы и приподнятые льдинами так, что наружу выглядывали только косматые
корни, появлялись беспрестанно между икрами [Льдинами.
— Если древо не будет колеблемо, — говорила она, — то оно крепких
корней не пустит, в затишье
деревья слабокоренны.
Снасть, закрепленная за молоденькую ель, вырвала
дерево с
корнем, и барку потащило вдоль берега, прямо на другие барки, которые успели схватиться за небольшим мыском.
Укрепляла еще в надеждах шайка Васьки Щеголя, по-прежнему многолюдная, разгульная и удачливая: не понимали, что от других
корней питается кривое
дерево, поганый сук, облепленный вороньем.
Отъехав шагов пятьсот от духана, экипажи остановились. Самойленко выбрал небольшой лужок, на котором были разбросаны камни, удобные для сидения, и лежало
дерево, поваленное бурей, с вывороченным мохнатым
корнем и с высохшими желтыми иглами. Тут через речку был перекинут жидкий бревенчатый мост, и на другом берегу, как раз напротив, на четырех невысоких сваях стоял сарайчик, сушильня для кукурузы, напоминавшая сказочную избушку на курьих ножках; от ее двери вниз спускалась лесенка.
Пройдя таким образом немного более двух верст, слышится что-то похожее на шум падающих вод, хотя человек, не привыкший к степной жизни, воспитанный на булеварах, не различил бы этот дальний ропот от говора листьев; — тогда, кинув глаза в ту сторону, откуда ветер принес сии новые звуки, можно заметить крутой и глубокий овраг; его берег обсажен наклонившимися березами, коих белые нагие
корни, обмытые дождями весенними, висят над бездной длинными хвостами; глинистый скат оврага покрыт камнями и обвалившимися глыбами земли, увлекшими за собою различные кусты, которые беспечно принялись на новой почве; на дне оврага, если подойти к самому краю и наклониться придерживаясь за надёжные
дерева, можно различить небольшой родник, но чрезвычайно быстро катящийся, покрывающийся по временам пеною, которая белее пуха лебяжьего останавливается клубами у берегов, держится несколько минут и вновь увлечена стремлением исчезает в камнях и рассыпается об них радужными брызгами.
Мне казалось, что каждый вопрос, поставленный Ромасем, пустил, как мощное
дерево,
корни свои в плоть жизни, а там, в недрах ее, эти
корни сплелись с
корнями другого, такого же векового
дерева, и на каждой ветви их ярко цветут мысли, пышно распускаются листья звучных слов.
Созерцание же молитвенное я в ту пору понимал как углубление в недра духа моего, где все
корни заложены и откуда мысль стремится расти кверху, подобно
дереву плодовому.